Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
---|---|---|---|---|---|---|
« Март | ||||||
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
29 | 30 | 31 |
Канцлер ФРГ Ангела Меркель одним-единственным замечанием придала особый характер сегодняшнему визиту Владимира Путина в Берлин. Российский премьер приезжает в столицу Германии, чтобы принять участие в ежегодном бизнес-форуме, организованном Sueddeutsche Zeitung. Вчера г-н Путин выступил с программной статьей в этой газете, озаглавленной «Россия и Европа: от осмысления уроков кризиса — к новой повестке партнерства».
Основные разногласия с Евросоюзом сняты, сообщил первый вице-премьер Игорь Шувалов по итогам переговоров с Еврокомиссией. «Остались технические и юридические детали. Окончательное решение будет принято 7 декабря на саммите Россия — ЕС в Брюсселе», — сказал он. Финальная стадия начнется в следующем году, отметил Шувалов.
Согласование с ЕС завершает стадию двусторонних переговоров по присоединению к ВТО, начатых в 2004 г., говорится в совместном заявлении Еврокомиссии и России. Россия уже заручилась поддержкой США.
По правилам ВТО любой ее член может заблокировать присоединение России к организации из-за изменения формата переговоров: Россия вступает уже как член Таможенного союза. Согласование с ЕС означает, что Еврокомиссия поможет России снять противоречия со всеми остальными членами ВТО и завершить переговоры, отмечает представитель Еврокомиссии. Москва рассчитывает присоединиться к ВТО в 2011 г., говорил ранее помощник президента Аркадий Дворкович.
На фоне сообщений о начале новой фазы российско-натовского сотрудничества тема внешнеполитического выбора Украины несколько потерялась. Виктор Янукович, несмотря на то что ему было направлено личное приглашение генерального секретаря НАТО Андерса Фога Расмуссена, не поехал на саммит альянса в Лиссабон. Янукович в очередной раз продемонстрировал, что не видит особого смысла в развитии отношений с альянсом. Внутриполитически он при этом несколько подставляется: трудно оправдывать снижение уровня взаимодействия Украины с НАТО в тот самый момент, когда Россия, наоборот, восстанавливает взаимопонимание. Украине прежде всего необходимо вхождение в европейскую зону экономического процветания, а НАТО, как теперь доказано, не является ключом к достижению этой цели. Таким образом, фокус украинской западной политики всерьез сдвигается в сторону Европейского союза. ЕС согласился вести речь именно о безвизовом режиме с Украиной, а не об очередной, на практике бессмысленной, либерализации процедуры выдачи виз.
Последнее обстоятельство имеет прямое отношение к России. Во-первых, ослаблена позиция тех условно пророссийских европейских столиц, которые до последнего добивались сохранения одинакового визового режима для всего постсоветского пространства, каковой автоматически становился фактором объединения стран СНГ вокруг России. Но сегодня Евросоюз в целом даже диалога о безвизовом режиме России не предлагает, не говоря уже о плане. Во-вторых, создан прецедент. То есть, если теперь Берлин и Париж все-таки решат пойти навстречу Москве, они уже не смогут предложить ей меньший набор условий перехода к безвизовому режиму, чем тот, что содержится в украинском плане.
Комитет Госдумы по международным делам в четверг, 25 ноября, рассмотрел вопрос, связанный с рекомендациями профильного комитета Европарламента о введении санкций против 60 российских чиновников. Результатом стало письмо в Европарламент о неприемлемости подобных резолюций. По мнению депутатов, если их брюссельские коллеги поддержат предложение своего международного комитета, Россия также должна будет ввести визовые и имущественные санкции по отношению к тем еврочиновникам, кто «причастен к внесудебному преследованию российских граждан».
«Выработанное нами сегодня решение будет направлено в комитет по международным делам Европарламента,— сказал GZT.RU глава комитета Константин Косачев.— Мы единогласно, представители всех фракций, признали подобные решения неприемлемыми и внеправовыми. Неприемлемыми, так как Европарламент пытается оказать давление на следствие, которое еще продолжается. Неправовыми, так как самого списка нет, речь идет об абстрактных 60 чиновниках. В любом парламенте мира такие решения по своей форме, а не по содержанию, просто не могут пройти!» «Мне хотелось бы верить, что коллеги из комитета Европарламента просто механически, не вдумываясь, проголосовали это решение в числе общего списка рассматриваемых вопросов,— добавил Косачев.— Я рассчитываю, что после нашего обращения они задумаются».
Вице-президент Центра ЕС-Россия Хейди Хаутала рассказала Президенту о задачах и деятельности Центра. Президент Бузек согласился с госпожой Хаутала в том, что ЕС необходимо говорить с Россией одним голосом, и подчеркнул важность верховенства закона как основы отношений между ЕС и Россией. Он рассказал, что в ходе его встречи с президентом Медведевым в июне, глава Российского государства сам отмечал важность поддержки прав человека, верховенства закона и развития гражданского общества. Президент Бузек подтвердил, что в настоящий момент президент Медведев ограничивается только заявлениями, однако выразил надежду, что процесс модернизации докажет свою плодотворность, слова воплотятся в дела, и модернизация подтолкнет к существенным переменам в сфере правосудия. В России слишком много беспокоящих общественность инцидентов, таких как убийство Анны Политковской, смерть Сергея Магнитского и процесс над Михаилом Ходорковским.
Президент Бузек также выразил надежду, что декабрьский саммит Россия-ЕС даст дальнейший импульс Партнерству во имя модернизации. В связи с этим он выразил удовлетворение работой Центра ЕС-Россия по поддержке верховенства закона в России и сближению европейского и российского гражданских обществ.
“Мы считаем, что отмена виз должна стать не завершением, а началом процесса реальной интеграции России и ЕС, – пишет глава правительства РФ. – Сегодня визы не создают проблем для крупного бизнеса, но вот по малому и среднему бизнесу, по инновационным компаниям бьют достаточно серьезно. По сути, искусственно консервируется существующая, далеко не оптимальная структура наших экономических связей”. Здесь же премьер обращает внимание на то, что четкий график отмены виз значительно повысить качество сотрудничества правоохранительных органов РФ и стран Евросоюза, позволит эффективнее бороться с наркотрафиком, нелегальной миграцией и терроризмом.
В этой же статье премьер обращает внимание и на другую проблему. По его мнению, «уже сейчас гораздо меньше талантливых молодых людей – и в странах ЕС, и в России – стремятся получить техническое образование». «Европейская наука и образование должны обеспечить себе лидерские позиции, – уверен он. – И сделать это мы также можем за счет тесного партнерства.
Странности российской правовой и судебной системы последнее время привлекли к ней большое внимание. Второе дело бывшего олигарха Михаила Ходорковского, выглядящее не менее политически мотивированным, чем первое, близится к концу. Уже прошел год после смерти в заключении российского юриста Сергея Магнитского, проведшего год в тюрьме без предъявления обвинения за заявление, что российское министерство внутренних дел погрязло в коррупции. Был избит еще один уважаемый журналист, специализировавшийся на расследованиях, и еще один олигарх стал объектом пристального внимания со стороны налоговой полиции. Россия упала с 154 места (из 178) в рейтинге Transparency International, отражающем уровень восприятия коррупции в государственном секторе (включая полицию и судей) той или иной страны, оказавшись ниже Украины, Казахстана и Нигерии. Около 30% дел, в настоящее время ожидающих рассмотрения в Европейском суде по правам человека, касаются России, что намного больше исков к любой другой стране.
Без сомнения российские власти в курсе этой проблемы. Президент Медведев, сам по образованию юрист, в своей знаменитой речи обвинил Россию в «правовом нигилизме» и регулярно, правда, без особого эффекта, требует полного расследования ставших достоянием общественности грубых нарушений закона. В своей глубокомысленной статье в 2004 году Валерий Зорькин, глава российского Конституционного суда, отметил, что «настоящее понимание закона и уважение к нему еще не интегрированы в общепринятую систему ценностей даже у многих государственных чиновников, которые зачастую уверены, что интересы государства и принадлежащих государству предприятий должны по определению превалировать над интересами простых граждан».
Больших разногласий относительно истоков такого положения дел нет. Во-первых, это историческая проблема. Российская правовая система традиционно являлась субъектом государственной воли (не только во времена коммунистов; считается, что во времена Николая I шеф жандармов граф Бенкендорф говорил от лица многих представителей российской власти, заявляя, что «законы пишутся для подчиненных, а не для начальства»). Такова была система, эти традиции наследуют и сегодняшние судьи.
А поскольку система двигалась скорее политиками и клиентурой, чем правосудием, большинство россиян и российских структур были вынуждены развивать неформальные механизмы для того, чтобы держаться подальше от ее лап.
Во-вторых, это проблема социологии. Россия, ее правительство, ее юридическое сообщество, ее народ еще только в начале пути принятия концепции системы права как независимого и единого для всех собрания правил.
В особенности, как дает понять Зорькин, крайне трудно заставить воспринимать серьезно нормы права, когда многие из государственного аппарата сами готовы, из личных или общественных причин, грубо их попрать. Такие случаи попрания закона встречаются и на Западе; Россия столкнулась с серьезными угрозами безопасности, исходящими с Северного Кавказа, и в этих обстоятельствах не только государство готово обойтись без юридических формальностей. Но это ни в коем случае не исчерпывающее объяснение (не говоря уж об обосновании) того факта, что ветви российской власти – не только полиция, но и, к примеру, налоговые органы – кажется, могут при случае действовать с минимальным соблюдением обычных юридических ограничений. Примечательно, как мало используется закон для преследования (часто подтверждаемых документально) нарушений в ходе выборов. Такой произвол неизбежно усиливал скептицизм, как в юридическом сообществе, так и среди простых людей, в отношении равного применения закона в современной России (исследование, проведенное в конце 1990-х, показало, что 72% населения считают судебную систему коррумпированной, и только 6% не верят, что власти не используют ее в политических целях).
В третьих, что более поправимо, есть целый список практических затруднений для полного развития в России эффективного и независимого правосудия. В ходе стремительного перехода от коммунизма многие российские законы создавались поспешно, зачастую непоследовательно, и для простого гражданина было крайне трудно, а зачастую невозможно, так или иначе их не нарушить. Профессия юриста при коммунистах не пользовалась особым уважением, соответственно, обучение и оплата в этой сфере были на низком уровне. Ощущалась нехватка профессиональных стандартов и корпоративного духа, который поддерживает независимость суда в ЕС и США. Российским судьям платили мало, что, естественно, приводило к распространению коррупции. Также судьи были очень зависимы от региональных властей в отношении социальной и другой поддержки и являлись (и остаются сегодня) частью жесткой иерархической системы, в которой занимаемый пост и дальнейшая карьера, по меньшей мере, также зависят от отношений с властью, как и от профессиональной компетентности. В отношении уголовных дел судебная система еще со времен правления коммунистов являлась крайне закрытой и тесно связанной с прокуратурой и милицией. Таким образом, общая доля оправдательных приговоров по уголовным делам, была менее 1%.
В общем процессе российских реформ в решении некоторых из этих проблем был достигнут серьезный прогресс. Российские законы были существенно изменены в сторону большей функциональности и последовательности (хотя недостаток специалистов по законотворчеству в Государственной Думе до сих пор остается проблемой). Важнейшими шагами вперед стали принятие в 2002 году нового уголовно-процессуального кодекса, который существенно усилил права защиты, и между 1995 и 2006 нового гражданского кодекса, в котором были воспроизведены западные модели для обеспечения законодательных рамок для российской развивающейся рыночной экономики. Кроме того, в 2000-2003 президент Путин (явно сравнивающий себя с последним российским великим либерализатором права – царем Александром II) провел широкие институциональные реформы; был создан институт мировых судей, судебное разбирательство с участием присяжных получило распространение по всей России (за исключением Чечни), статус и заработная плата судьи были подняты, обеспечение судебной системы было существенно улучшено, роль прокуратуры в уголовных и гражданских делах была серьезно снижена. Эти реформы серьезно повлияли на возможность эффективного и непредвзятого рассмотрения в российских судах экономических дел без существенной политической составляющей. Система коммерческого арбитража стала более прозрачной и предсказуемой. Юриспруденция становится более престижной профессией, и многие одаренные молодые россияне стремятся в нее. В российских компаниях появляются юридические отделы и все больше компаний готовы прибегнуть к помощи закона (а не использовать неформальные методы) для разрешения споров (хотя наиболее крупные игроки все равно предпочитают быть под иностранной юрисдикцией). Коррупция в судебной системе осталась проблемой, но у юристов и участников процесса все больше растет уверенность, что путем жалоб в вышестоящие инстанции можно все-таки добиться справедливого решения. Британские бизнесмены с удивлением рассказывали мне, что они выигрывают дела против российских налоговых органов.
Но если в отношении гражданских дел ситуация существенно улучшилась, то об уголовных этого сказать нельзя, особенно о делах так или иначе связанных с политикой. Подозрительное отношение международной общественности к российской судебной системе подкрепил целый ряд дел, проигранных Россией в Европейском суде по правам человека, а также ставшие уже традицией отказы иностранных судов в российских просьбах об экстрадиции из-за сомнений в качестве правосудия, с которым экстрадируемый столкнется. Валерий Зорькин (процитированный выше) описывал Россию как «страну жуликов» в международном правовом сообществе. Распространение рассмотрения уголовных дел с участием присяжных без сомнения способствовало снижению преобладающего влияния прокуратуры и милиции в таких делах (при рассмотрении присяжными оправдательные приговоры составляют около 20%, ранее они составляли около 1%). Однако растет количество удовлетворенных апелляций (коллегиям судей) на оправдательные решения присяжных, предпринимаются шаги по исключению присяжных из процессов, связанных с терроризмом, государственной изменой, преступлений против государственной безопасности и (крайне широко толкуемого) экстремизма. Документально подтверждены случаи давления и произвола милиции в отношении адвокатов. Кроме того, как явно продемонстрировали дела Магнитского и Ходорковского, так называемое «телефонное право» (когда судебное решение диктуется по телефону представителем власти) отнюдь не умерло, а преступная деятельность в МВД (как, без сомнения, и в других частях государственной машины) остается неприкосновенной даже для высших российских чиновников.
В общем, части российской судебной системы (в особенности, арбитражные суды) сегодня функционируют достаточно хорошо, однако еще остаются черные дыры. Эксперты в целом согласны, что «хотя смешно было бы предположить, что каждое судебное решение принимается в соответствии с директивами сверху или под другим воздействием, вполне возможно представить, что всегда можно найти способ оказать влияние на любое конкретное дело, если это необходимо». Есть причины надеяться, что ситуация будет улучшаться. Политическое раболепие и доминирование прокуратуры, распространившиеся при коммунистах, должны исчезнуть со временем. Несколько смелых судей уже выстояли против попыток властей заставить их вынести «правильный» вердикт. Есть признаки попыток общества и СМИ (с ними ассоциируют Медведева) противостоять вездесущей коррупции и безнаказанности милиции. Растущий спрос со стороны растущей рыночной экономики на достойную и предсказуемую систему гражданского права также подталкивает ситуацию в правильном направлении. Продолжающееся принятие Россией юрисдикции Европейского суда по правам человека (недавнее соглашение сделало этот орган еще более эффективным) – яркое свидетельство того факта, что, по крайней мере, некоторые в российской системе приводят российские правовые стандарты к международным нормам (а поток неблагоприятных решение Европейского суда медленно начинает влиять и на российскую правоохранительную и судебную практику). Но есть также и противодействие. Сползание России в авторитаризм в последние годы ограничивает возможность общественного возмущения коррупцией или преступностью в правоохранительных органах. Преимущества судов присяжных все более нивелируются апелляциями и изменениями в законодательстве. Так, как показало дело Ходорковского, сегодняшняя Россия, сталкиваясь с серьезной политической оппозицией, не меньше, чем вчерашняя, готова использовать российскую судебную систему как политический инструмент, подрывая доверие к ней заграницей.
Европа вносит свой вклад в прогресс правосудия в России. Так как связи между правительствами, деловыми кругами и людьми становятся крепче, крайне важно, чтобы никакие сомнения относительно качества российского правосудия не мешали сближению. Было бы намного удобнее жить в мире, где мы могли бы спокойно экстрадировать преступников в Россию, решать деловые споры в российских судах и где министры не были бы вынуждены раз за разом высказывать опасения относительно нарушений Россией международных стандартов в сфере прав человека. Один важный шаг в отношении поднятия престижа, независимости и (по словам Зорькина) «корпоративного духа» российского судебного и юридического сообществ уже сделан. Все, что может быть сделано европейскими правительствами и (в особенности) юридическими сообществами для укрепления контактов, обучения и обмена опытом, безусловно внесет свой вклад в улучшение ситуации.
В субботу в Лиссабоне возобновил работу Совет Россия — НАТО, деятельность которого была приостановлена в 2008 г. в связи с военным конфликтом на Северном Кавказе. Стороны заявили, что отныне будут сотрудничать как «равные партнеры», стремясь к «подлинно стратегическому партнерству».
За день до приезда президента Дмитрия Медведева в Лиссабон на саммите НАТО была принята новая стратегическая доктрина, в которой зафиксировано, что альянс не является угрозой для России. И готов к практическому сотрудничеству с Россией в области ПРО, международной безопасности, борьбы с терроризмом, наркотрафиком, пиратством. Медведев принял предложение НАТО о сотрудничестве по ПРО, сообщил журналистам на итоговой пресс-конференции генсек альянса Андерс Фог Расмуссен.
Сам Медведев сказал, что предложил НАТО создать так называемую секторальную ПРО. Как объяснил источник в российской делегации, ее суть — в разделении между партнерами ответственности за безопасность в разных регионах мира. Помощник президента Сергей Приходько заявил, что при наличии политической воли идея совместного ПРО может быть реализована в среднесрочной перспективе. Он уточнил, что имеется в виду не глобальная ПРО (защищающая США), а тактическая ПРО (защищающая Европу). По его словам, эта система может включать синхронность работы, совместимость средств реагирования, обмен данными.
По итогам саммита НАТО в Лиссабоне процесс вступления Грузии в альянс остался замороженным. Тбилиси получил не заветный план действий по членству в НАТО (ПДЧ), а заверения в том, что когда-нибудь страну обязательно примут в альянс. Зато саммит продемонстрировал, что члены НАТО и прежде всего США готовы работать с президентом Грузии Михаилом Саакашвили. Эксперты полагают, что Запад готов к тому, что именно господин Саакашвили продолжит руководить страной после 2013 года.
После переговоров с президентом Обамой Михаил Саакашвили заявил, что все попытки России изолировать его страну провалились. “Мы знаем, сколько денег и сил было вложено в попытку отодвинуть Грузию с международной арены, но все прошло напрасно,— заявил он.— После отказа Украины вступить в ближайшее время в альянс была опасность того, что ослабнет и интерес к Грузии. Но в итоговом документе сохранились все те формулировки и идеи, которые нашли отражение на Бухарестском саммите, где было сказано, что Грузия обязательно вступит в НАТО”.
На субботнем саммите Россия—НАТО в отношениях сторон произошел перелом, после которого идея вступления Москвы в альянс уже не кажется столь фантастической. В принятой стратегической концепции НАТО записано, что этот блок не представляет угрозы для РФ и настроен на стратегическое партнерство с российской стороной. С сенсационной инициативой выступил и президент РФ Дмитрий Медведев. Он, как выяснил, предложил НАТО создать такую систему ПРО, при которой Россия прикроет Европу от возможных ракетных угроз в обмен на аналогичные обязательства Запада. В случае успеха этот проект станет первым в истории примером реальной интеграции военных потенциалов ранее враждовавших сторон.
Договор об обратном транзите нелетальных грузов НАТО из Афганистана через Россию, который, как было условлено в Лиссабоне, заработает уже с 1 декабря, а также решение расширить подготовку кадров для борьбы с наркотрафиком из того же Афганистана, стран Центральной Азии и Пакистана по сравнению с остальными договоренностями являются скорее техническими. Кроме того, в конце минувшей недели страны НАТО наконец приняли решение о создании трастового фонда по “вертолетному пакету” (закупка альянсом для нужд Кабула российских Ми-17 в военном оснащении). Из него также будут финансироваться создание ремонтной базы и центра обучения афганских пилотов, поставки топлива, запчастей, вооружений. Размер фонда будет определен после того, как страны НАТО внесут в него персональные взносы.