EURussiaCentreEU-Russia Centre

9 февраля 2010: Встреча в Мадриде, организованная Центром ЕС-Россия совместно с организацией FRIDE

The EU Russia Centre and FRIDE (Fundación para las Relaciones Internacionales y el Diálogo Exterior) held a dinner-debate on EU-Russia relations in Madrid on 9 February. There were 20 participants from the Spanish government, the business sector, the academic world and think tanks.

Opening the discussion Lord Ashdown, President of the EU-Russia Centre, said that the situation in Russia was worrying. The economy had suffered a severe blow as a result of the global recession; there were increasing signs of social tension and mounting disparities between the regions. Even President Medvedev was talking of Russia facing a ‘dead end’, relying too much on oil and gas, failing to diversify the economy or develop a vibrant civil society. The rule of law was a key issue that was necessary to attract and keep Western investment and to build the foundations for a liberal, democratic society. Relations with the EU were stagnating as Russia could not make up its mind on WTO membership. However, the EU was vitally important to assist Russia with its modernisation plans.

In reply, a senior Russian official agreed that Russia needed to diversify and become more competitive. Fighting corruption and reforming the judicial system were other top priorities. Russia had democratic institutions, but no experience of democratic culture. It still had one foot in the Soviet past. There was also considerable mistrust on both sides, especially about NATO. The EU should move to abolish visas –something they were arguing for during the Cold War.

A business representative cast doubt on whether Russia really belonged in the BRICs. According to the World Bank, it was moving backwards not forwards in all governance indicators. A representative from the Ministry of Foreign Affairs said that Spain wanted to set the parameters for a long-term relationship with Russia. It was important to deepen people-to-people contacts in order to break down misperceptions.

A former Spanish EU official emphasised the importance of the energy relationship. It should be a win-win area that brings the EU and Russia closer together. Another official said that there were too many disparate EU interests in the energy field and the EU should agree a common internal energy policy before trying to deal with Russia. There was also debate on whether the EU was right to pursue an all-embracing strategic relationship with Russia or whether it should seek ad hoc areas of agreement to promote its own interests.
The discussion also covered security and global issues. There was a division on whether NATO had acted wisely in pushing so fast for enlargement. No one considered that the Medvedev proposals would find much support in the EU or US. The idea of Russia joining the EU or NATO (as had been proposed this week by a Russian think tank) was regarded as a very long-term aim. Everyone agreed that states in the common neighbourhood had the right to choose their own future, but this did not mean automatic membership in the EU or NATO. There was also agreement that both the EU and Russia had to adjust to a fast-changing world where power was moving inexorably towards Asia.

Concluding the debate, Richard Youngs, the Director General of FRIDE, said that it had been a most valuable discussion. There were certainly many misperceptions on both sides and hence a priority should be to promote exchanges at all levels. The EU should help Russia with its modernisation agenda but it should also remain true to its values and continue to support those pressing for liberal, democratic reforms within Russia.

Лиссабонский договор открывает новую эру в отношениях между ЕС и Россией

Предстоящая в этом месяце встреча между первым верховным представителем Европейского Союза по делам внешней политики и безопасности баронессой Эштон и министром иностранных дел России Сергеем Лавровым положит начало новому этапу в двусторонних отношениях между Брюсселем и Москвой и задаст тон на будущее.

Ею будет отмечен выход ЕС из спячки, продолжавшейся не менее трёх месяцев. Лиссабонский договор, по которому был учреждён пост, занимаемый Эштон, вступил в действие в начале декабря – значительно позже, чем предполагалось изначально. В сочетании с задержкой на три с половиной месяца голосования по новой Европейской комиссии (парламентское одобрение произошло только 9 февраля) это в большой мере парализовало участие Брюсселя в политической жизни в течение зимы.
Теперь, когда новая институциональная и политическая архитектура, обозначенная Лиссабонским договором, вписывается в ландшафт Европы, Союз осуществляет фазу обкатки. Некоторые изменения, особенно касающиеся внутреннего порядка голосования и законодательных процедур, уже применяются. Другим, особенно очень важным нововведениям в порядок внешних отношений, потребуется время – от полугода до года – чтобы прижиться.
Как отмечает один брюссельский специалист по внешней политике, «Договор у нас новый, но порядки пока старые».

Это заметно по приготовлениям к встрече Эштон и Лаврова. До сих пор министр иностранных дел той страны, которая полгода председательствовала в ЕС, играл главную роль. По новому договору Эштон представляет ЕС в одиночку. Однако всего за несколько дней до встречи было ещё не ясно, будет ли участвовать министр иностранных дел Испании Мигель Анхель Моратинос, чья страна председательствует ныне в ЕС.

Недовольный вытеснением его из центра всеобщего внимания Мадрид прибегает к аргументу о том, что ЕС пребывает в переходной фазе, чтобы оправдать продолжение использования старого порядка. Бельгия, к которой председательство переходит в июле, вряд ли будет такой же щепетильной, и тогда установится новый порядок.

Несмотря на эти сбои на начальном этапе новый пост верховного представителя сулит потенциальную выгоду ЕС, России и другим международным партнёрам Союза. Наиболее очевидна выгода пока что для европейской стороны. Её политика в области внешнеполитических отношений становится яснее, проще и эффективнее. Истинная новизна данной ситуации состоит в том, что впервые за всю историю ЕС политика внешних отношений Союза находится в ведении одного человека. На высшем уровне Совета министров больше нет фигуры, подобной Хавьеру Солане, бывшему генеральному секретарю НАТО и министру иностранных дел Испании, выступающей с политическим авторитетом от лица 27 правительств.

Больше нет комиссара Евросоюза по иностранным делам с более ограниченной сферой полномочий, имеющего при этом в своём распоряжении значительные финансовые ресурсы и кадры. Тот и другой соединены теперь в одном лице, что повышает внутреннюю сплочённость Европы. Теперь в ЕС есть один человек, отвечающий за принятие и претворение в жизнь крупных политических решений в сфере внешней политики и располагающий для этого финансированием и кадрами, при помощи которых он и может осуществить задуманное.

Новый порядок должен обеспечить ЕС ясное и однозначное общение с каждым из его международных партнёров. «Это хорошо, поскольку особенно важно, чтобы в отношениях с Россией была ясность», – считает один европейский чиновник.

Новая структура также выгодна и партнёрам ЕС. Она вносит определённость в вопрос о том, с кем они должны иметь дело и обеспечивает длительную неизменность собеседника, в теории до пяти лет, вместо смены их каждые полгода вместе с переходом кормила власти в ЕС от одного национального правительства к другому, у каждого из которых свои традиционные отношения с Москвой. Выгода этого ясно видна хотя бы на примере последнего года, когда председательство в ЕС было то у Чехии, то у Швеции, а теперь у Испании.

Однако строительство нового здания ЕС ещё далеко от завершения. На одном уровне мы имеем относительно малый опыт Эштон в международных делах и необходимость быстро овладеть тонкостями мастерства. Однако Россия относится к числу стран, в отношениях с которой у неё есть опыт, поскольку она участвовала в двух саммитах ЕС и России и имела отношение к заявлению Москвы о вступлении во Всемирную торговую организацию.

На другом уровне ЕС ещё закладывает фундамент, призванный обеспечить прочность и эффективность новой конструкции. Самой важной будет новая служба внешнеполитической деятельности. Она объединит под одной крышей должностных лиц Совета министров и Комиссии, которые занимаются внешнеполитическими связями, в том числе делегации Комиссии, представленные в более чем 120 странах мира. Кроме того, в новую службу вольётся сильный контингент дипломатов разных стран.

В результате в работу Комиссии будет включена бóльшая политическая составляющая.
Окончательный вид новой службы станет известен только в апреле, когда Эштон представит свой план. Многие должностные лица ЕС, привыкшие к предсказуемости своих должностей в различных учреждениях в прошлом, явно нервничают в свете предстоящих перемен, в то время как сторонники перемен считают, что в итоге ясности и эффективности прибавится.

Другой аспект, ещё подлежащий разрешению, касается того, как Эштон будет делить обязанности с членами своей комиссии, отвечающими за конкретные стороны внешней политики – от торговли до гуманитарной помощи. Широко ожидается, например, что если переговоры с Россией по энергетике будут затрагивать стратегические в политическом отношении и щепетильные вопросы, она примет в них участие. Но детали и осуществление политики останется в руках комиссара по энергетике Гюнтера Эттингера.

Чтобы попытаться обеспечить чёткую координацию, Эштон будет регулярно проводить встречи комиссаров, отвечающих за зарубежное развитие, политику расширения и добрососедства и гуманитарную помощь и международное сотрудничество. Насколько это окажется успешным, покажет будущее. Председатель Комиссии Жозе Мануэль Баррозу вводил аналогичную практику, когда занял должность пять лет назад, но регулярными встречи были недолго. Новый верховный представитель, а не национальный министр, будет также председательствовать на ежемесячных встречах по внешней политике Совета. В действительности от Лиссабонского договора больше всего пострадала роль национальных министров иностранных дел. Они больше не будут присутствовать на саммитах ЕС, и большую долю их работы по Европе будут выполнять их заместители. Они остаются главными фигурами в двусторонних отношениях своих стран с Москвой, Вашингтоном и Пекином, но вопросы более широких отношений пойдут через ЕС по линии Эштон и её аппарата.