Устные слушания, о которых я говорил в моих прошлых заметках для обзора Центра ЕС-Россия, наконец состоялись в Страсбурге 4 марта 2010 года перед палатой Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) в составе 7 судей. Напомню, что иск ЮКОСа к России был подан 23 апреля 2004 года и был признан частично приемлемым 29 января 2009 года. Общая сумма компенсации, которой от России добиваются истцы, как говорят, составляет 98 миллиардов долларов.
После того как Россия ратифицировала в 1998 году Европейскую конвенцию по правам человека, она проиграла в Страсбурге огромное множество дел. К этому она отнеслась серьёзно. В числе последних событий 26 февраля 2010 года Конституционный суд Российской Федерации постановил, что, помимо уголовных и арбитражных дел, и все гражданские дела подлежат пересмотру на основании решений ЕСПЧ.
Россия также предпринимает шаги к улучшению своих показателей на слушаниях в ЕСПЧ. В августе 2008 года президент Медведев назначил 39-летнего бывшего прокурора Георгия Матюшкина, уже и до этого занимавшего высокий пост в России, новым представителем России при ЕСПЧ. Больший профессионализм уже заметен.
Победа ЮКОСа никогда не считалась предрешённой. В 2009 году бывший представитель России Павел Лаптев, предсказал, что победит Россия. А в статье под названием «Дело ЮКОСа в Страсбурге – тяжёлая битва» , опубликованной за несколько дней до слушаний, бывший юрист ЮКОСа, проживающий ныне в Великобритании, Дмитрий Гололобов перечислил ряд моментов, по которым исход для заявителя далеко не ясен.
Его предсказания подтвердились слушаниями. Но первым сюрпризом явилось то, что впервые (насколько мне известно) Россию помимо г-на Матюшкина представлял и иностранный адвокат. Английскому адвокату Пирсу Гарднеру, который представляет дело ЮКОСа с самого начала, был противопоставлен другой английский адвокат – специализирующийся по торговому праву королевский адвокат Майкл Свенстон.
Ольга Плешанова, которая регулярно освещает вопросы торгового права в газете «Коммерсантъ», присутствовала в суде и составила подробнейший анализ из всех, появившихся в российских средствах массовой информации.
По её мнению, дело обернулось для ЮКОСа довольно скверно. В своём заявлении от имени ЮКОСа (адвокатам было дано по 75 минут на представление своих аргументов) Гарднер дал ответы на вопросы, заданные судом до заседания и выглядевшие благоприятными для ЮКОСа.
Затем в коротком но неожиданном выступлении г-н Матюшкин попросил о переносе слушаний в Большую палату, чтобы дело было прекращено. Он заявил, что Гарднер не может представлять ЮКОС, поскольку не располагает указаниями от якобы потерпевшей стороны. По его мнению, единственными потерпевшими могли бы быть бывшие акционеры ЮКОСа, но они подали иск не в Страсбург, а в Международный арбитражный суд МТП в Гааге в рамках договора по Энергетической хартии. Тридцатого ноября 2009 года Гаагский суд счёл иск мажоритарного акционера ЮКОСа, «Менатеп-лимитед», на более чем 100 миллиардов долларов приемлемым. Нормами международного права предусматривается, что потерпевший не может обращаться более чем в одну международную инстанцию.
Это заявление стало неожиданностью, потому что вопрос о полномочиях г-на Гарднера уже поднимался Россией и был отвергнут Судом в его решении о приемлемости иска, а вопрос о процессе в Гааге был задан сторонам самим Судом, и на него были даны подробные ответы. И Суд отказался передавать это дело в Большую палату.
Г-н Свенстон в свою очередь задал Суду риторический вопрос: «Чьи интересы представляет г-н Гарднер». Он заявил, что «потерпевшей стороной» (без которой не может быть иска в Страсбурге) не могут быть ни бывшие высшие руководители ЮКОСа, ни фонды, созданные в Нидерландах для защиты его интересов. «Пирс Гарднер сам по себе не может требовать перевода компенсации на его личный счёт, а затем распределить деньги между своими клиентами», – заявил Свенстон. Он также высказал мысль, что ЮКОС совершенно справедливо подвергся преследованию со стороны российских налоговых органов.
По порядку, принятому в Страсбурге, судьи не задают сторонам вопросы, пока обе из них не выступят со своими заявлениями.
Первые два вопроса были адресованы г-ну Гарднеру. Судья Элизабет Штайнер, представляющая в Страсбурге Австрию, спросила его, каким образом он может продолжать представлять компанию, когда его «доверенность» от компании была выдана всего на один год, с 19 августа 2003 года по 19 августа 2004 года. Судья Бушев, временно замещающий представителя России, также спросил его, кого конкретно он представляет – кем являются «заинтересованные лица»? Последний вопрос, касавшийся штрафов и налогов, был задан российской стороне.
Суд не получил короткого ответа от г-на Гарднера. Председатель Палаты судья Розакис из Греции вынужден был напомнить ему, что стороны договорились, что ответы на вопросы судей и выступление противоположной стороны займут не более 30 минут, а он говорит уже 45 минут. Сторонники ЮКОСа считают, что он дал исчерпывающий ответ. Россия уверена, что ответа не было.
Судя по заданным вопросам, судьям предстоит напряжённое обсуждение. Решение вполне может быть принято в этом году. И, вероятно, Россия может выиграть.
Поднаторев в исследовании всех мрачных сторон советской истории (частью которой Польше, увы, пришлось стать), поляки часто рассматривают современную Россию как чуть улучшенную копию сталинского СССР и предлагают свои услуги Евросоюзу и НАТО в качестве специалистов по России. Представители западно-европейской дипломатии, часто вовсе не обремененные знаниями о России, позитивными или негативными, оказываются в этой ситуации более рациональными партнерами для Москвы.
Источник: ИзвестияВ феврале российское телевидение пристально наблюдало за борьбой стран ЕС с кризисом. Количество сюжетов, так и иначе связанных с ЕС, в феврале значительно увеличилось.
Россия и ЕСПЧ
В самом начале февраля российское телевидение активно комментировало подписание президентом России Д. Медведевым Протокола N 14 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и сделанное в связи с этим событием заявление президента о стратегических целях власти в этой сфере. Президент подчеркнул, что Кремль нацелен «создать качественное правосудие, которое будет помогать гражданам России решать проблемы в своей стране». Тот факт, что протокол ждал ратификации 4 года, Первый канал объяснил следующим образом: «Не ратифицировавшие почти четыре года документ депутаты Госдумы вполне аргументировано доказывали, что касаясь рассмотрения дел, связанных с Россией, Европейский суд по правам человека зачастую выносил свои решения, руководствуясь политическими мотивами, продиктованными антироссийскими настроениями. После длительных переговоров Комитет министров Совета Европы учел позицию России» («Время», 04.02.2010) .
Новая военная доктрина России
Комментируя этот документ, российское телевидение обращало внимание на то, что основной внешней угрозой в нем названо “стремление наделить силовой потенциал НАТО глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран-членов НАТО к границам России, в том числе путем расширения блока”. Иллюстрируя это положение, российское телевидение больше всего упоминало о возможном размещении на территории Румынии системы американских ПРО. В связи с этими планами НАТО подвергалось сомнению заявление госсекретаря Хиллари Клинтон о том, что расширение НАТО никоим образом не направлено против России. Размещение системы ПРО в Румынии Первый канал рассматривал как своего рода обходной маневр: «Было понятно куда, столкнувшись с жестким политическим сопротивлением России на западных ее границах и военным – на южном Кавказе, НАТО перенесет центр своей тяжести: естественно, на Балканы, где у альянса остался ряд нерешенных проблем» (Время Первый канал (Москва), 07.02.2010) .
Желание Черногории стать членом НАТО также рассматривалось в рамках этой концепции. Первый канал напоминал о «расчленении Югославии силами «мирного» блока НАТО» (Время, 07.02.2010) . 17 февраля Начальник Генштаба вооруженных сил России Николай Макаров заявил в интервью каналу ТВЦ, что «разговор о размещении радиолокационной станции в Чехии, Румыния, Болгарии … безусловно, вызывает определенные эмоции, как у руководства Российской Федерации, так и у Вооруженных сил» (События ТВЦ (Москва), 17.02.2010)
Подача этой темы изменилась в конце месяца после интервью, данного президентом Медведевым французскому журналу “Пари-матч”. Отвечая на вопрос, считает ли президент, что НАТО угрожает России, Дмитрий Медведев заявил: «Конечно, нет. Проблема не в нашей военной доктрине, а в продолжающемся расширении НАТО. В этом состоит угроза. … Речь не идет о “холодной войне”, однако мы должны учитывать эту новую ситуацию. Здесь нужно подчеркнуть взвешенную позицию крупных европейских стран, в особенности позицию Франции. Вместе с НАТО нам предстоит ответить на многочисленные вызовы: ядерное распространение, терроризм, наркотики» (Вести недели Россия (Москва), 28.02.2010)
Договор о европейской безопасности
Разрешение противоречий, возникших между Россией и НАТО, российское телевидение вслед за президентом Медведевым, видит в заключении нового договора о европейской безопасности. Об этом договоре президент Медведев говорил на прошедшей в феврале церемонии вручения верительных грамот иностранными послами, подчеркнув, что заключение договора могло бы стать хорошим примером для других регионов мира. Эту идею поддержал в феврале и новый президент Украины Виктор Янукович. Российское телевидение подчеркивало, что современная архитектура европейской безопасности несовершенна и требует изменений. В подтверждение этому прозвучало заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова, сделанное на Мюнхенской конференции: «За последние 20 лет европейская безопасность серьезно расшаталась. Причем, расшаталась почти по всем параметрам. Это касается и режима контроля над вооружениями, это касается и сохраняющихся конфликтов, это особо касается попыток превратить замороженные конфликты в горячие, это касается и того, что я бы назвал атрофией ОБСЕ. Высказывания о том, что все нормально и ничего менять не надо, при всем уважении к тем, кто их делает, нас не убеждают. Надеюсь, к нашей точке зрения тоже будут прислушиваться» (Вести недели Россия (Москва), 07.02.2010)
Учитывая особую важность этой темы для России, примечательно, что все телеканалы, ограничились только короткими информационными сообщениями о встрече президента России Д. Медведева и верховного представителя ЕС по внешней политике Кэтрин Эштон, воздержавшись от каких-либо комментариев.
Ситуация в Греции
Весь февраль российские телеканалы пристально следили за ситуацией в Греции. Ряд российских тележурналистов рассматривал финансовый кризис в Греции как начало конца всей системы Евросоюза, предполагая, что на фоне столь серьезных проблем в ряде стран – членов ЕС (Греции, Латвии, Испании) более экономически стабильные страны, такие как Германия, Франция, Великобритания, Швеция и Финляндия, уже сомневаются в необходимости единой Европы. Кроме того, высказывалось мнение, что проблемы Греции и балтийских стран могут привести к новому витку экономического кризиса во всей Европе.
В интервью каналу ТВЦ Михаил ХАЗИН, руководитель компании экспертного консультирования “НЕОКОН” заявил: «Концепция расширения Евросоюза, которая последние десять лет определяла всю идеологию этого образования, рухнула однозначно. Более того, не исключено, что удержать Евросоюз в нынешних рамках невозможно. И понятен даже ключевой механизм, который там будет работать. Это механизм увеличения разрыва между самыми богатыми и самыми бедными» (В центре событий, 28.02.2010) . Другая точка зрения была представлена только на телеканале Ren TV. Комментируя возможность девальвации евро, известный российский экономист Владимир Мау предположил, что «При такой ситуации с евро россиянам будет легче путешествовать по Европе. Европа станет дешевой, если евро девальвируется. … Хотя отечественному производителю будет работать труднее в тех секторах, где он конкурирует с европейским производителем» (”24″ – информационная программа Ren TV, 17.02.10) .
На этом фоне большой интерес вызвала встреча Президента Дмитрия Медведева с греческим премьер- министром Папандреу. Российское телевидение утверждало, что экономическое сотрудничество с Россией (в частности, по проекту строительства газопровода «Южный поток» и нефтепровода Бургас-Александруполис) может стать существенным подспорьем для греческой экономики. В передаче «Постскриптум» на канале ТВЦ тележурналист Алексей Пушков прямо заявил: «Напрямую в Москве премьер-министр Греции денег не просил, но предлагал России кое-какие услуги, например, лоббирование отмены для России визового режима с ЕС, а также поддержку внутри Евросоюза газопровода “Южный поток”, чтобы он получил статус трансевропейской сети и не попадал под требования Энергетической хартии» (ТВЦ , 20.02.2010)
Саммит в Финляндии
Еще одним важным для ЕС событием, привлекшим внимание российского телевидения, стал прошедший в Хельсинки “Саммит действий по Балтийскому морю”. Эта встреча глав государств Балтийского региона стала поводом для тележурналистов еще раз напомнить об экологической безопасности активно лоббируемого Россией проекта строительства газопровода «Северный поток». Кроме того, комментируя заявления, сделанные в ходе саммита премьер-министром России В. Путиным, журналисты подчеркивали, что появляющиеся в финской прессе намеки на то, что Россия использует пошлины на вывоз древесины как рычаг для давления на Финляндию в вопросе о “Северном потоке”, являются безосновательными: «Почти вся финская деревообрабатывающая промышленность работает на нашем сырье. Однако Владимир Путин еще раз подчеркнул: Россия заморозила эти пошлины до 2011 года. Но все же не стоит забывать и о том, что наша страна намерена развивать и собственную деревообработку» (Время Первый канал (Москва), 10.02.2010) . Возможно, подчеркнуть отсутствие давления на финское правительство было необходимо – уже через 2 дня Финляндия дала разрешение на строительство газопровода.
Экономическое сотрудничество ЕС и России
В феврале все центральные телеканалы России показали репортажи о подписании в Набережных Челнах в присутствии премьер-министра Владимира Путина соглашения между российской компанией “Соллерс” и итальянским «Фиатом» о создании совместного предприятия по выпуску легковых машин. В репортажах особо подчеркивалось, что «Права интеллектуальной собственности на выпускаемые модели … будут переданы непосредственно российской части совместного предприятия. В то же время не менее 10 процентов всей произведенной продукции пойдет на экспорт» (Время Первый канал (Москва), 11.02.2010)
Первой ласточкой успеха российского автомобильного экспорта, по версии российского телевидения, стал доставленный в Италию специально для премьер-министра Сильвио Берлускони первый внедорожник «УАЗ-Патриот» приморской сборки.
События в странах ЕС
В феврале российское телевидение мало упоминало о событиях в ЕС, не связанных с Россией. Все телеканалы сообщали о намерении Московской патриархии построить в центре Парижа православный храм и семинарию.
Очень большое внимание уделялось скандалу в Финляндии вокруг смешанной русско-финской семьи (сотрудники органов опеки забрали в приют семилетнего мальчика). В некоторых репортажах об этой истории высказывалось предположение, что ребенок был отделен от семьи в связи с тем, что заявил в классе, что хочет уехать в Россию.
Не был обойден вниманием и иск предпринимателя Бориса Березовского к телекомпании ВГТРК, который он выиграл в Лондонском высоком суде. В программе «Вести недели» журналист, комментируя процесс, заявил, что «Похоже, что от судов с участием богатых россиян в Британии немного устали, а вокруг эмигранта Березовского в последние годы происходило много загадочного, в том числе и внезапные смерти близких к нему людей» (Россия, 14.02.2010)
Также российское телевидение активно возмущалась появлением на одном из латышских интернет-сайтов списка людей, привязавших на свои машины в День Победы георгиевские ленточки. Эти люди на сайте были названы за это «оккупантами»
Из не имеющих отношения к России событий в странах ЕС телевидение расскало также о железнодорожной катастрофе в Бельгии и забастовке сотрудников авиакомпании «Люфтганза».
Заявление президента Сербии Бориса Тадича о том, что он готов встретиться с лидером Косова Фатмиром Сейду, не слишком понравилось российскому телевидению. Причиной такого заявление стало, по мнению канала НТВ, следующее: «У Сербии нет выбора. Отрезанная от моря, она провозгласила движение в сторону Евросоюза, а европейские дипломаты говорят, что для вхождения в организацию Сербии придется признать независимость Косова» (Сегодня НТВ (Москва), 25.02.2010)
Резюме
Российское телевидение проявляет все большее внимание к происходящему в ЕС. Основной вопрос, который интересует тележурналистов: сможет ли Евросоюз преодолеть финансовый кризис и каким ЕС выйдет из бушующих на территории территориях некоторых из его членов финансовых катаклизмов. Рассказывая о связанных с кризисом событиях в странах ЕС, журналисты в первую очередь подчеркивают неэффективность предлагаемых в настоящее время Брюсселем мер. В некоторых случаях подача материала такова, что у телезрителя может возникнуть впечатление, что в ряде стран ЕС царит хаос – там без остановки идут забастовки, катастрофы, столкновения демонстраций с полицией. Такая стилистика была типична для советского телевидения и, к сожалению, становится все более распространенной на российском.
Book Review: The EU-Russia Strategic Partnership
Hiski Haukkala, Routledge, 2010
For those wishing to understand the nature of the EU-Russia relationship within the context of international relations theory this is a must read. The book is the product of many years of research by Hiski Haukkala, a leading Finnish scholar turned diplomat, and seeks to assess the differences in the way in which the EU and Russia frame their institutional relationship.
The author begins by analysing the relevance of different schools of international relations theory to the EU-Russian relationship. Drawing on a wealth of sources, Haukkala then discusses a number of case studies to assess the relevance of various theories to the overall relationship. Although a certain grounding in IR theory helps in reading the book, the author does explain the main tenets of realism, constructivism, institutionalism, etc so that the layman is not completely baffled.
For today’s negotiators the chapter on the PCA negotiations of 1992-94 make interesting reading. After the brief flirtation with Western values during Andrei Kozyrev’s tenancy of the foreign ministry, Russia reverted to its traditional ‘Weltanschauung’, or World view, based on realism and a Westphalian concept of sovereignty. Moscow has found it difficult to comprehend the post-modern nature of the EU and its attempts to impose its normative values on Russia. While signing up to the PCA (almost an anomaly according to the author), with its implicit commitment to a convergence of values, Moscow sought to restrict the agreement’s applicability. From an early stage, the two sides have talked past each other. Almost two decades later, little has changed, although the elites on both sides have had regular contact with each other. In Haukkala’s view, this inability to understand each other has led to a continual souring of the relationship and repeated political crises.
Haukkala also provides a fascinating account of the difficulties that the EU had (and continues to have) in speaking with one voice over the second Chechen war. While all EU member states were prepared to sign up in condemning the bombing of Grozny and other major violations of human rights, there were divergences when it came to imposing sanctions on Russia. The stability of Russia was the number one concern, especially for the larger EU member states. Tony Blair and Gerhard Schroeder were to the fore in seeking to cement relations with their new friend, Vladimir Putin.
The author poses a number of interesting questions based on his analysis. Although Russia opposes the EU’s normative values will it be able to come up with a coherent philosophy of its own beyond ‘sovereign democracy’? He also makes clear that the relationship has to be viewed in the context of changes in the wider international society. The liberal democratic order, Pace Fukuyama, has not expanded and the international system continues to rest on sovereign powers as it has for several centuries. This has encouraged Russia in its trend towards a more authoritarian polity and its rejection of what it considers outside interference.
Haukkala suggests that more research needs to be done on the domestic base of foreign policy in Russia, as well as the EU. This is a highly relevant topic in the aftermath of the Russian-Georgian conflict, when the nationalist Duma pressed the Russian leadership to recognise the two break-away republics in Georgia. Regrettably the author pays little attention to this ‘little war’, as it was outside his self-imposed case studies. It did, however, have a major impact on EU-Russia relations and continues to be a serious problem. In the face of Russia’s continuous attempts to divide the EU, will the new Lisbon treaty arrangements lead to a more coherent EU policy towards Russia? Perhaps this might be the focus of Haukkala’s next book.
Fraser Cameron
N.B. With the current EU-Russia negotiations in a stalemate over Russia’s ambivalence about WTO accession, attention is now focused on the modernisation partnership proclaimed at the November 2009 EU-Russia summit in Stockholm. A pragmatic approach by both sides may be more beneficial than any grand bargain.