EURussiaCentreEU-Russia Centre

«Арабская весна» – серия народных восстаний, в результате которых уже пали режимы в Тунисе и Египте, иностранные войска вошли в Бахрейн, в Ливии началась гражданская война, а затем и интервенция Запада, произошли беспрецедентные общественные выступления за политические изменения в Йемене, Сирии и Марокко, – стала самой большой волной политических изменений с момента падения Берлинской стены. Ведущие мировые державы пытаются руководить событиями и, одновременно, приспособить их к долгосрочным последствиям. Так, на Западе мы видели серию беспорядочных столкновений двух тенденций. С одной стороны – “реалисты”, которые (вполне справедливо) опасаются последствий замены прозападных режимов, понимающих эти страны с их неустойчивой политической системой, склонностью к исламизму и зависимостью от мировых энергетических рынков. И, с другой стороны, – “либеральные интернационалисты ” (в равной степени справедливо) приветствовали создание более представительного и менее репрессивного правительства в регионе. Вторжение стран Запада в Ливию означает, что пока либеральные интернационалисты имеют власть, доступ к ключевым нефтяных скважинам (как в Бахрейне) возможен.

Россия также имеет важные интересы в игре. Хотя со славных дней Советского Союза ее политическое положение в регионе ухудшилось, она по-прежнему играет значительную роль как постоянный член Совета Безопасности и участник ближневосточного «квартета».

Россия с подозрением относится как к компетентности США и их западных союзников, так и к тому, что она считает их стремлением к политическому господству. У неё сложились серьезные и выгодные отношения в регионе, в частности, с Сирией и Ираном. Как страна, у которой 60% экспорта составляют нефть и газ, она, конечно, заинтересована во всём, что может оказать влияние на эти рынки. Как показывает последний теракт в московском аэропорту, исламский фундаментализм уже является острой проблемой в сфере обеспечения безопасности как для самой России, так и для ее союзников в Средней Азии. А учитывая “цветные революции” в Украине, Грузии и в других странах и наличие собственных внутриполитических проблем, Россия неизбежно очень настороженно относится к любым новым “демократическим волнам”, хотя вряд ли это как-то отзовется эхом внутри нее самой.

Прежде всего, Россия сохраняет во власти “статус-кво”. Пройдя через испытания и, в основном, негативный международный опыт со момента падения коммунизма в 1991 году, она склонна смотреть на любой резкий сдвиг в международном пространстве как на потенциальную угрозу, и делать то, что она может, для его нейтрализации. Таким образом, ее реакцией на первые беспорядки в Тунисе и Египте были крайне мрачные предупреждения (носящие исламский подтекст) о “внешних сил”, которые также что-то замышляли против самой России. Даже когда о волнениях спросили ведущего российского либерала Игоря Юргенса, он мрачно заметил, что “в России 1905 год сменился 1917″. Как только в центре внимания оказалась Ливия, Россия и Китай очень долго возражали в Совете Безопасности против поддержки сил, противостоящих режиму Каддафи, или, иными словами, разрешения Западу вторгнуться в Ливию. Россия неохотно воздержалась при голосовании по резолюции 1793, разрешающей военные действия стран Запада, и сделала это, только когда Лига арабских государств выступила в поддержку военных действий, и США продемонстрировали свою незаинтересованность. Однако затем Россия сразу выступила с резкой критикой своих действий – в частности, это касается нападок Путина на западный “крестовый поход”, чрезвычайно провокационное заявление в отношении каких-либо событий на Ближнем Востоке.

Но за предсказуемой холодностью, с которой Россия отнеслась к обсуждению проблем Ливии, стояло что-то более интересное. Случилось удивительное: Медведев по сути публично дезавуировал заявление Путина – и впоследствии Путин сам отказался от своих слов. Это придает серьезную значимость слухам о существенных разногласиях в российской элите в отношении арабских событий. С одной стороны, существует мировая озабоченность в связи с исламской угрозой, инстинктивная враждебность Министерства иностранных дел России к западным военным действиям, особенно, что касается ярлыка «страны-нарушителя прав человека» и подозрения силовиков в отношении тех, кто дестабилизирует народные движения (вице-премьер Сечин с осуждением говорил о «манипуляциях компании Google на улицах арабских городов»). С другой стороны, широкое распространение мнения российских представителей может являться неосознанной реакцией в связи со сходством политической диспозиции России и Египта. Обе страны развивались по системе управляемых демократий, в которых доминировали избирательно неприступные “партии власти” и неприкасаемые службы безопасности. В обеих странах оппозиция была разрешена, но не полностью, чтобы убедиться, что она не создает серьезную угрозу для режима. Россия и Египет характеризуются большим количеством технически подкованных молодых людей, которым хорошо известны силы, держащие их в определённых рамках. И в обоих государствах политические настроения стали одной из причин стагнации и цинизма (недавно Медведев с осуждением охарактеризовал это, ни больше ни меньше, как “застой” – мощное слово в российском политическом лексиконе, имеющее отношение к эпохе Брежнева). Конечно, это другое. В России нет такой безработицы среди молодежи, как в Египте и других арабских государствах. И в отличие от большинства арабов в России есть опыт демократических преобразований во времена Ельцина, при котором политика была непоследовательной и страна находилась в нравственном упадке. Поэтому в настоящее время основную массу народа устраивает стабильность и относительное процветание страны при режиме Путина-Медведева. Тем не менее, будет ли положительный результат или нет от арабских демократический волн, но они многое могут сказать русским, будь то либералам или консерваторам, об устойчивости своих собственных политических договоренностей.

Наконец, есть экономический фактор. К несчастью, это банально, но также верно, что единственная статистика, лучше всего отражающая экономическую ситуацию в России, – цена на нефть. Арабские беспорядки опять подняли стоимость нефти выше $100 за баррель, и, кажется, будут удерживать её на том же уровне в ближайшем будущем. Рост российской экономики в этом году, как ожидается, будет на 1% выше, чем прогнозировалось. В настоящий момент и министр финансов Кудрин заявил об устранении огромного дефицита бюджета, возникшего во времена кризиса в 2008 году, к 2014 году. Все это будет приветствоваться представителями режима, которые завоёвывают симпатии народа благодаря обещаниям о повышении уровня жизни и которые пройдут мнимые испытания во время президентских выборах в следующем году. Но есть и потенциальные расходы. Одним из преимуществ 2008-2009 годов для России был тот факт, что после десятилетия легких денег и отсутствия спроса на экономические реформы власть вдруг серьезно задумалась о путях совершенствования правовой и административной системы – для того, чтобы привлечь иностранных инвесторов и сдержать российских граждан от перевода своих активов за рубеж. Рост цен на нефть существенно снижает эффективность этих мер. Заместитель премьер-министра И. Шувалов отметил, что как только появляются трудности, шансы на преобразования становятся более достижимыми. Будет горькой насмешкой, если подъем демократии в арабских странах будет толчком развития (как следует из убедительного высказывания Медведева) правового нигилизма в России.